Архитектор Ульяна Майсова: «Я делаю 250 табличек, из которых у кого-то собирается квартира»
Продолжаем серию разговоров с людьми, которые стоят за ремонтами «Сделано». Съездили в гости к нашему архитектору и эко-энтузиастке Ульяне Майсовой поговорить про тонкости осознанного потребления, работу над интерьерами и вдохновение.
Про квартиру
Расскажи про квартиру, давно здесь живёте? Что тебе здесь нравится больше всего?
Мы живём здесь уже два года, снимаем у друзей, и я эту квартиру очень люблю — она собрала в себе всё, что делает жизнь лучше. Из гостиной видно закат, и вечером комната наполняется розово-оранжевым цветом. Cказка длится всего 15 минут, и если попадаю в это время домой, то просто сажусь в кресло и сижу.
Мне здесь нравится ещё окраска с «отточкой» — это когда не красишь до потолка, а оставляешь полоску. Нет стыка краски с белым потолком.
Кресло Eames — икона дизайна, его подарила мне заказчица, когда у неё делали ремонт. Она раздавала вещи, и я просто ей сказала: «А можно я это кресло себе заберу?», она такая: «Да, забирай!».
Стены разрисовал сын моей подруги, хозяйки квартиры, но мы решили так оставить и не перекрашивать.
Открытая полка на кухне, конечно, пылесборник. Я примерно как Юля — в моем идеальном мире снаружи бы ничего не стояло. Но при этом я использую все эти предметы регулярно и не люблю, если их нужно доставать откуда-то.
Ты много времени проводишь дома? Как обустроено твоё рабочее место?
Да, причем я могу месяцами работать в одном месте, буквально не вставая с него. Главное, чтобы оно было очень удобное. Вот для меня здесь — это кухня. Причем там есть только один стул, на котором я могу работать. На всех остальных мне неудобно. И я черчу, поэтому мне очень важно, чтобы правый локоть лежал. А сидеть смотреть сериал, выпивать что угодно я люблю на креслах.
Спортом тоже дома занимаешься?
Костя, мой парень, занимается триатлоном и тренируется каждый день — и дома, и на улице. В нашем районе (Крылатском) велокольцо, из-за которого мы сюда и переехали. Вместе с переездом в моей жизни появился регулярный спорт. Летом мы катаемся по утрам до работы, если плохая погода — крутим велостанок дома. У нас мало мебели, и поэтому много места для занятий спортом или йогой.
Про покупки
Раньше у меня была стадия потребления: «Я хочу красивое», а потом настала «Я хочу красивое и то, что останется со мной». Сейчас в моей жизни почти нет вещей — «просто купила». Все вещи, которые у меня в жизни есть, с чем-то связаны. Перед покупкой всегда думаю: «В случае большого переезда, повезу ли я это на другой континент?».
А с тех пор, как включилась моя экологическая осознанность, я не могу просто выбросить вещь в мусорку, а ищу кому отдать, но так чтобы человек действительно пользовался, а не выкинул сам через месяц. Иначе нет никакого смысла.
Что ты всё-таки покупаешь при таком подходе?
Я люблю покупать посуду — это важная часть нашей жизни. Костя много готовит, у нас традиция слоу-завтраков по выходным. Сейчас вот купила две тарелки из лимитированного тиража Half&Гжель, их везут для меня из Русского музея в Петербурге. А на Новый год подарила Косте кофейную чашку из японского фарфора, охотилась за ней два года.
Иногда привожу вещи из путешествий. Из Ирана привезла ковры, а с Камчатки — кусок лавы. Эта лава для меня не просто декор. Сейчас она твёрдая, но всего 5 лет назад она текла из недр земли. Очень люблю её рассматривать, застывшие волокна переливаются какими-то магическими красками. Я вообще очень люблю вспоминать Камчатку, там нереально красиво. Настолько нереально, что я считаю, что те люди, кто предпочитают Исландию Камчатке совершают преступление.
Наверно, когда у меня будет своя квартира, то куплю кровать. Но сейчас меня полностью устраивает матрас. Неохота покупать что-то среднее, а понравившуюся мне кровать я еще не встретила.
С вещами вообще большой вопрос. Я архитектор, мне тема предметов особенно интересна, учитывая, что наша работа сильно укоренена в материальной культуре. С одной стороны, это всё потребление, а с другой — правда же есть разница между базовым каким-то предметом и тем, что тебе реально нравится — что кроме своего функционала будет иметь добавочную стоимость в виде эмоции.
Про архитектуру и интерьеры
Ты всегда занималась интерьерами?
Нет, сначала я училась в МАрхИ в студии промышленной архитектуры. Разделение было достаточно условное. Первые 2 курса все учатся на обще-фундаментальной подготовке, потом переходят на специализацию. В итоге за время обучения получается по несколько раз сделать разные проекты — и общественные здания, и микрорайоны, и жилые дома.
Сейчас большую часть моих работ составляют интерьеры, хотя за свою карьеру я занималась буквально всем — от проектирования многоэтажных домов до дверных ручек. У меня в портфолио есть и реновация тунцового завода на Сейшелах, и интерьер кофейни «Кооператива Чёрный». Опыт научил меня легко переключаться внутри масштаба и применять знания на разных уровнях проектирования.
Чем архитектор, который занимается интерьерами, отличается от дизайнера интерьеров?
Это всё обобщение, конечно, но на моей практике я столкнулась с разницей в подходах. Дизайнер интерьеров часто работает как декоратор — интерьер будет собран до последней детали, ваза для цветов будет подобрана под шторы, а картина идеально сочетаться с фоном, на котором она висит. Такие интерьеры очень фотогеничны, как для журнала, но от этого не живые.
Архитектор больше работает с пространством. На практике или в учебных проектах он сталкивался с большой архитектурой и научился пространственно мыслить, видеть оси, строить изящную геометрию, работать с воздухом. При этом он погружён во все звенья производства — знает, что краска для стен не ограничивается матовой и глянцевой, знает, как расположить трубы вентиляции, чтобы в ненужном месте не появился короб, и не забудет организовать несколько сценариев света, еще расскажет, почему отраженный свет лучше рассеянного прямого. В силу специфики обучения и работы архитекторы также в курсе развития мебельной индустрии и часто сами проектируют мебель под проект.
И раз уж мы говорим о стереотипах, то архитекторы чаще носят черное, а дизайнеры — цветное.
С чего начинается работа над интерьером?
Я много разговариваю с клиентами, пытаюсь в целом понять, что им нравится. Желательно подальше от архитектуры. Спрашиваю про образ жизни, любят ли они принимать гостей, про ощущения — хотят ли они, чтобы было тепло и уютно или светло и свежо — или ещё как-то.
Важно понять, какие эмоции должно вызывать это пространство и, наверное, качество эмоций. Дальше можно поговорить про картинки. Но они должны быть не совсем интерьерные — это могут быть атмосферные пейзажи, которые показывают подходящие по мнению человека состояния природы, предметы мебели, светильники, искусство. Что-то такое, о чём думаешь: «Непонятно, где бы это могло стоять, но мне очень нравится». И вот так находишь тонкий путь.
Важно найти контакт с человеком, тогда итоговый интерьер получается совсем другим. Даже если в начале работы клиент точно знает, что хочет — синий диван, столик на гнутых ножках, тёмный пол — то во время диалога можно найти ощущения, о которых он не задумывался, и это поменяет и его ориентиры, и результат.
Про экологичный образ жизни
Как давно ты увлекаешься эко-темой?
Ещё в институте, 10 лет назад, начала сдавать бумагу, батарейки и орать всем: «Пожалуйста, давайте не выкидывать книги! Относите их в библиотеки!». Архитекторы просто покупают очень много журналов, книг, много печатают, и я агитировала: «Пожалуйста, давайте делать презентации на компьютере!». На 4-м курсе я начала просить своих однокурсниц приносить мне батарейки, и все сначала смотрели на меня, как на отъехавшую. Я отвечала, что одна батарейка загрязняет 20 квадратных метров земли, и в какой-то момент ко мне стали прислушиваться и приносить батарейки.
Мне жалко выбрасывать вещи, которые я могу ещё использовать. Вот на полке стоят коробки с чаем, половину я не могу выкинуть, потому что я не хочу создавать мусор. Поэтому я пытаюсь их выпить и пока что не покупаю новые. Когда-нибудь эта полка опустеет.
Насколько много усилий требует быт с экологическим уклоном?
Экологичный образ жизни — это не сложно. Было бы желание. У нас в коридоре стоит 3 бокса для раздельного сбора. Часть можно выбросить, а часть вывозим в пункты сбора.
Есть более сложные вещи, чем сортировка, и это боль, на которую я пока не нашла ответ. Например, я не грею еду в пластике, потому что при разогревании пластик выделяет бисфенол (вредное для организма химическое соединение). И мы не кладем горячую еду в пластик. Или знаешь, что когда ты стираешь синтетические вещи, то микропластик, на который разлагается в итоге пластик, оказывается в сточных водах, потом в океане, а потом попадает к тебе в организм. То есть вред несёт не только пластик, который ты выкидываешь, но и пластик, который носишь. Но самый класс, что натуральный экологичный материал хлопок истощает земли, и для производства хлопковой одежды потребляется очень много воды.
И что делать?
Меньше потреблять. Это и есть осознанное потребление — берешь ровно столько, сколько тебе действительно необходимо. Получается двойной профит: во-первых, ты не получаешь вещи, которые потом не знаешь, куда деть, во-вторых, появляются свободные деньги, которые ты можешь потратить на эмоции, которые не загрязняют окружающую среду и приносят гораздо больше впечатлений. А потом ты можешь потратиться на более дорогую вещь, произведенную более экологичным путем.
Какие покупки вы заменили на «экологичные»?
Мы покупаем всю бытовую химию экологическую. Я почитала, каким брендам можно доверять, и стараюсь покупать их. Здесь остается только поверить кому-то, кто сделал расследование.
У нас не очень получается отказаться от потребления пластика при покупке еды, потому что всё вокруг в пластике. Но мы не берем пластик, когда упаковываем фрукты и овощи. В «Перекрёстке», где не такие дружелюбные продавщицы, я взвешиваю их сама на кассе самообслуживания. Во «ВкусВилле» продавщицы легко без пакетов обходятся и не напрягаются.
Естественно, мы используем сумки, не покупаем никаких пластиковых пакетов вообще в принципе, я не знаю уже сколько. Но мы всё ещё выбрасываем мусор в пакетах.
Ещё я почти созрела, чтобы установить измельчитель для биологических отходов в арендную квартиру.
Про книги и вдохновение
У тебя много красивых книг, вдохновляешься для работы?
Когда я училась в МАрхИ, я тратила кучу денег на книги, мне казалось, что книги — это лучшая инвестиция. А когда начинаешь практиковать, настолько закапываешься в работе, что на самом деле тебе некогда смотреть альбомы Матисса, книги Гончаровой или кубинские интерьеры. И они просто лежат красивой частью твоей жизни.
А на кого ты ориентируешься в архитектурном мире?
На меня очень сильно повлияла работа в бюро FAS(t), я начала работать у них еще в институте. Саша, партнер мастерской, писал диссертацию по венецианскому возрождению, и много рассказывал про Палладио — архитектора, который во времена Возрождения переосмыслил ордерную систему (это основные пропорции здания в классической архитектуре, чистая математика). Идеи Палладио чёткие и изящные — это даже не про колонны, а про образ мысли.
Ещё Цумтор — у него всего несколько построек в мире, небольшая мастерская в Швейцарии и красивый собственный дом. В музее Kolumba у меня случился синдром Стендаля, я не шучу — думала, упаду в обморок. Мечтаю увидеть памятник сожжения ведьм, расположенный в Норвегии в Варде. Деликатность решений в его работах поражает сознание. Когда я хочу почувствовать тепло внутри, то читаю его книгу ‘Thinking Аrchitecture’.
В университете я зачитывалась биографией Ивана Леонидова — это советский архитектор–конструктивист с трагичной судьбой. Он колоссально много работал, предлагал смелые идеи, был признан сообществом и выигрывал в конкурсах, но в 1930-е власть сменила вектор эстетики, и его проекты стали вне закона. Критики писали разгромные статьи, даже ввели понятие «леонидовщина». В итоге он не построил ни одного здания, только лестницу в санатории. Его судьба — это для меня пример пути «воина света» от архитектуры.
Очень вдохновляет традиционная японская архитектура, её отношение с природой и трепетное внимание к деталям. Наверное, это из-за попытки добавить осознанности в жизнь, ну и, конечно, из-за любви к минимализму.
А вот деконструктивистов я 100% не жалую. Мне как-то с ними неуютно.
Про Сделано
Что ты делаешь, как архитектор в «Сделано»?
Я участвую в разработке продукта, прежде всего я отвечаю за то, чтобы придуманные нами идеи могли воплотиться в жизнь. У меня порядка 30 реализованных интерьеров за меньше чем 10 лет практики — когда проходишь через такое количество реальных проектов, то хорошо представляешь, что возможно воплотить, а что — проблематично.
Я делаю 250 табличек, из которых в итоге у кого-то собирается квартира. И эта квартира возможна благодаря всем этим сотням принятых решений, подобранным артикулам, созданным регламентам, проведенным встречам и диалогам.
